Главная страница ->  Переработка мусора 

 

Газовой паузы на всех не хватит. Вывоз мусора. Переработка мусора. Вывоз отходов. Строительство

Чрезмерная любовь к электричеству делает нашу экономику неконкурентоспособной

 

Мария Овчинникова

 

Недавно объявлено, что нехватка энергетических мощностей стала главным препятствием на пути к 7-процентному росту экономики и планам удвоения ВВП к 2010 году. Электроэнергетика – одна из отраслей, где продолжается стремительный износ мощностей: если в 1990 году он составлял 40,6%, то к 2005 году – уже 56,4%. На этом фоне становится все труднее обеспечить растущий спрос на электроэнергию.

 

Опять нашли рыжего На совещании у президента Анатолию Чубайсу, главе РАО ЕЭС, дали понять, что проблема нехватки энергомощностей – в неправильной политике энергетиков, основанной на чрезмерной зависимости от газовой генерации, и ее следует срочно решать, развивая гидро- и атомную энергетику и строя угольные станции. Для энергохолдинга это, скорее всего, будет означать радикальный пересмотр инвестиционной программы, которая сейчас базируется на расширении газовой генерации. Сейчас величина инвестиций, необходимых для создания дополнительных мощностей к 2010 году, определена в 81 млрд. долларов. Новый курс обернется значительным удорожанием программы, так каксооружение угольных станций требует в 2 раза больших затрат, чем строительство газовых. Наблюдатели отмечают, что однозначно выиграет от смены приоритетов только «Газпром», который высвободит значительную часть газа для экспорта в Европу.

 

Пока петух не клюнет

 

По данным РАО ЕЭС, рост энергопотребления в целом по стране с января по октябрь 2006 года составил 4,6%, что в 2,5 раза превышает плановые показатели. В результате под угрозой массовых ограничений электроэнергии этой зимой оказались 16 энергетических систем страны, в которых риск возникновения дефицита электроэнергии в пиковые часы нагрузок особенно высок. Причем некоторые из этих энергосистем снабжают несколько регионов: Московская система обеспечивает Москву и Московскую область, Тюменская покрывает одноименную область и еще два округа – Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский и т. д. Год назад масштаб бедствия был гораздо скромнее: ограничения вводились только в трех регионах.

 

Несмотря на прошлогодний опыт, зима, как всегда, подкралась неожиданно. Особенно масштабный кризис ожидается в Москве, где дефицит энергомощностей может достигнуть 800 МВт. Если в среднем по России количество потребляемого электричества увеличивается на 4,6% ежегодно, то в столице этот рост составляет более 8%. «Мосэнергосбыт» уже начал согласовывать с московским правительством списки предприятий, которые могут быть ограничены в потреблении электроэнергии. Причем если год назад в списке кандидатов на ограничение было 1945 предприятий, то этой зимой их число выросло до 2632. Помимо расширенного списка потенциальных кандидатов на ограничения, московская мэрия подготовила еще один «черный список» из 230 чемпионов энергоемкости. Во всех проблемных компаниях планируется срочно провести проверки: специальные комиссии выяснят, сколько электроэнергии они используют, и установят лимиты потребления. Если они будут превышены, то предприятия будут отключать.

 

Рассуждая о грядущем энергокризисе, журналисты иногда смешивают понятия и пишут, что «в целях энергосбережения будут производиться отключения потребителей». Однако драконовские меры, которые сейчас рассматривает московская мэрия, в прямом смысле энергосбережением не являются. На этой стадии речь идет уже не о сбережении, которое необходимо для упреждения кризиса, а об ограничениях потребления по факту форс-мажорных обстоятельств. Как говорится, не до жиру – быть бы живу. По мнению экспертов, уже сегодня годовой ущерб от этих мер в целом по стране составляет 5% от ВВП, т. е. 56 млрд. долларов в год. А на пятилетку (2006–2010) он может достичь 300 млрд. долларов.

 

Суть энергосберегающего курса должна выражаться в системной политике государства, направленной на снижение удельной энергоемкости производства. Однако такого курса в России не было и нет. Кроме того, советская государственная политика заниженных цен на энергоресурсы привела к тому, что у нас не сложилась культура энергосбережения, свойственная, например, бережливой Европе.

 

Блеск и нищета энергоимперии

 

Наша страна располагает 12% мировых запасов нефти, 35% – газа и 16% – угля. Образ России как энергетической сверхдержавы, то и дело размахивающей энергодубиной, усиленно эксплуатируется в СМИ. В сочетании с неоправданно низкими ценами на энергоресурсы (российские предприятия покупают газ в шесть раз, а уголь – в три раза дешевле своих европейских конкурентов) не только у рядовых россиян, но и у руководителей промышленности закономерно складывается впечатление, что нам с нашим потенциалом негоже мелочиться и думать об энергосбережении.

 

Однако некоторые цифры заставляют задуматься: энергоемкость российского ВВП в 2,5 раза выше американского и в 3,5 раза – британского. При этом холодный климат и доступность энергоресурсов мало что объясняют. ВВП Норвегии, богатойуглеводородами и расположенной в сопоставимых с нами климатических условиях, по энергоэффективности почти не уступает американскому. Да и Канада с ее суровыми зимами потребляет в 1,8 раза меньше энергии на единицу продукции, чем Россия.

 

Выясняется, что от 100% энергоресурсов, добываемых в России ежегодно, 35% мы продаем за рубеж, а 30% попросту теряем. По данным Минпромэнерго, каждый год в России бессмысленно сгорает до 400 млн. тонн условного топлива. Это 250 млн. тонн нефти, или 100 млрд. долларов. Пренебрежительное отношение к энергосбережению начинается еще на газовых и нефтяных месторождениях. 15 млрд. кубометров попутного газа сгорает ежегодно: из-за его дешевизны нефтяники даже не задумываются о том, чтобы загнать его в трубу. Из изношенных на 70% магистральных трубопроводов вытекает как минимум 3% перекачиваемой нефти. Через линии электропередачи пропадает 4% электроэнергии. До трети тепла теряется в коммунальном хозяйстве, а это еще 25 млн. тонн условного топлива (тонна условного топлива эквивалентна 0,625 т нефти). И этот список можно продолжить.

 

В результате при высоких удельных расходах энергоресурсов на российских предприятиях, росте цен на энергию и стабильном курсе доллара доля энергетических издержек в структуре себестоимости промышленности растет, а ее конкурентоспособность падает. Низкая энергоэффективность российской экономики сдерживает ее развитие, а население страдает от растущей дороговизны коммунальных услуг.

 

Заграница нам поможет

 

Нынешний высокий уровень энергоемкости отечественной промышленности препятствует росту ее конкурентоспособности. В машиностроении, например, доля энергозатрат в промышленно развитых государствах не превышает 3–6%, тогда как в России она составляет 12%. При этом лишь немногим более 10% промышленных предприятий инвестируют хоть какие-то средства в энергосберегающие проекты.

 

Что мешает использовать механизмы энергосбережения на предприятиях? Дефицит квалифицированных специалистов, способных разработать и реализовать программу снижения энергетических издержек; недостаточный опыт банковского кредитования проектов в области энергосбережения. Руководители предприятий не уверены в том, что игра стоит свеч и что энергосберегающие меры неминуемо приведут к снижению издержек (а следовательно, росту прибыли компании), а финансовые институты не решаются связываться с новыми проектами, боясь потерять деньги.

 

Заполнить вакуум государственной активности в стимулировании энергоэффективных проектов пытаются международные организации, которые помогают развитию успешного частого сектора в России. Например, программа Международной финансовой корпорации (IFC – части Всемирного банка) по стимулированию инвестиций в энергосбережение призвана помочь российским банкам преодолеть барьер недоверия к клиентам, обращающимся за займами под энергосберегающие меры. Помимо помощи в оценке кредитных рисков, IFC предлагает банкам целевое льготное финансирование, предоставляет кредитные линии и частичные гарантии российским банкам и лизинговым компаниям, которые финансируют конкретные проекты в области энергосбережения. Цель программы, с одной стороны, стимулировать развитие инвестиций в энергосбережение как самостоятельный сегмент рынка финансовых услуг и, с другой стороны, поддержать энергосберегающие инициативы промышленных предприятий. Аналогичная программа есть и у Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР).

 

Мелкотемье

 

Однако если надеяться только на добрых самаритян из международных организаций, то ждать наступления зимы как стихийного бедствия нам придется еще долгое время. Все-таки спасение утопающих – дело рук самих утопающих.К 2010 году дефицит генерирующих мощностей, по данным РАО ЕЭС, составит 16,9 млн. МВт. Чтобы предотвратить кризис, энергохолдинг усиленно привлекает инвестиции и пытается ввести 20 257 МВт новых энергомощностей в ближайшее время. При этом, по некоторым оценкам, эта цифра из программы-минимум РАО составляет лишь 5–6% от потенциала энергосбережения, который, согласно Энергетической стратегии РФ, равен 360–430 млн. тонн. К слову сказать, создание на электростанциях 1 кВт установленной мощности стоит порядка 1000 долларов, а затраты по снижению существующего максимума на тот же 1 кВт в 2–3 раза меньше. Смысл этих подсчетов прост: чем больше мы будем сберегать, тем меньше дополнительных энергомощностей нам потребуется. Однако эта очевидная мысль почему-то редко звучит с телеэкранов и тиражируется в прессе. Об энергетической империи, геополитических играх на энергетическом поле, исторической роли Штокмановского месторождения говорят много и взахлеб, а вот о сбережении писать совсем не cool. Дележка РАО ЕЭС, пиар-войны за «Сахалин-2», интриги Евросоюза вокруг Энергетической хартии – это всегда пожалуйста, а «теория малых дел» считается унылым мелкотемьем. Кому интересно про котельные, компрессоры и когенерацию (одновременное производство электричества и тепла), если вокруг решаются судьбы мира и рушатся многомиллионные контракты?

 

О бедной котельной…

 

Как бы прозаично это ни звучало, но слой накипи в котле толщиной в полмиллиметра приводит к 1%-му перерасходу топлива. При правильной подготовке воды этих потерь можно было бы избежать. А энергосберегающие лампы в 20 Вт дают столько же света, что и лампы накаливания в 100 Вт, и при этом потребляют в 5 раз меньше электроэнергии и служат в 8–15 раз дольше. К примеру, после того как в 2004 году новое руководство Курского драмтеатра заменило обычные лампочки накаливания энергосберегающими, ежегодная экономия электроэнергии достигла 40 000 кВт.

 

По опыту многих предприятий только беззатратные (организационные) и малозатратные меры по энергосбережению могут дать экономию вплоть до 10% потребления. Например, Заволжский моторный завод (входит в холдинг ОАО «Северсталь-авто») в рамках комплексной программы «Энергосбережение» за счет малозатратных мер снизил энергопотребление на 6%. При этом ничего нового на заводе не изобрели, а просто навели порядок в энергосистеме: провели энергоаудит, оптимизировали систему освещения цехов и регулировку теплового режима. Только за счет внедрения методики прогнозирования максимальных нагрузок в первый же год осуществления программы удалось сэкономить 5 млн. рублей. Сейчас эти меры особенно актуальны, так как капитальные вложения в более затратные энергоэффективные технологии – это инвестиции в будущее: в этом году они уже не помогут – слишком поздно энергетики забили в набат. Но думать о них нужно именно сейчас, тем более что арсенал энергосберегающих технологий более чем широк.

 

Как бы кощунственно это ни звучало, нынешний энергокризис и связанная с ним угроза жестких мер в виде ограничений и отключений – уникальный шанс повысить значимость эффективного энергопользования. Отрадно наблюдать, что одновременно и государственные органы пришли в деятельное возбуждение. Поступила информация, что Минпромэнерго России в ближайшее время готовится направить на согласование в МЭРТ, Минфин и другие заинтересованные министерства проект программы по повышению эффективности энергопотребления в России. А организаторы только что отшумевшего в «Президент-отеле» Московского энергетического диалога снизошли до включения энергосбережения в повестку дня. Как говорится, и на том спасибо.

 

 

Владимир Покровский

 

Потребление энергии в развивающихся странах стало приближаться к энергопотребностям «золотого миллиарда»

 

Академик Николай Пономарев-Степной: «Основная трудность в том, что за двадцать лет стагнации атомная энергетика потеряла кадры».
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)

 

После чернобыльской катастрофы человечество как будто забыло о строительстве новых атомных станций. Энергию атома надолго заменили энергией газа. Надолго, но не навсегда, как, собственно, и предполагалось с самого начала – недаром этот период назвали «газовой паузой». Что за ней последует? Свой взгляд на послегазовое существование предлагает академик, вице-президент Российского научного центра «Курчатовский институт» Николай Пономарев-Степной.

 

– Николай Николаевич, как же мы теперь – вне «газовой паузы» – будем жить?

 

– «Газовая пауза» заканчивается самым естественным образом. И дело здесь не в каких-то действиях сторонников атомной энергетики, просто в ней появилась настоятельная необходимость.

 

Газ – очень удобный и дешевый энергоноситель, все к нему рвутся, и нашей стране очень повезло в том, что у нас его много. Но газ переоценили. Эксперты, прогнозируя на будущее уровни его потребления, полагали, что потребности в энергии будут заметно расти только у «золотого миллиарда», то есть у той трети человечества, которая потребляет сегодня две трети всей производимой на Земле энергии. Они не учли того обстоятельства, что высокие технологии трудно создавать, но легко осваивать.

 

Такие страны, как Китай, Индия и др., получив от развитых стран эти технологии, почувствовали потребность в энергии и ринулись на газовый рынок органического топлива. И этот рынок вопреки всем ожиданиям начал перегреваться. Спрос начал опережать предложение, цены на нефть и газ стали безудержно расти. Возникло то, что я называю «энергетическим цунами»: среднее потребление энергии на человека в развивающихся странах стало быстро расти и приближаться к энергопотребностям «золотого миллиарда». По расчетам, в 2025 году Восток по этому показателю приблизится к Западу. Это означает дополнительные гигантские энергоресурсы – общее количество потребляемой энергии вырастет как минимум втрое даже без учета роста населения.

 

Все это стало стимулом для ренессанса атомной энергетики. Сегодня только ею можно скомпенсировать напряженность на рынке органического топлива.

 

– И как этот ренессанс осуществляется?

 

– Основная трудность в том, что за двадцать лет стагнации атомная энергетика потеряла кадры. Причем это касается не только России, но и всего остального мира. На недавнем совещании с руководством ядерного оружейного и ядерного энергетического комплекса России президент Владимир Путин говорил о том, что в ближайшее время нужно будет строить в год по 1–2 блока в 1000 мегаватт каждый, затем нужно будет перейти на ежегодный уровень в 2–3 блока, затем – на 4 блока. Но обслуживание каждого блока требует нескольких тысяч квалифицированных специалистов. Нужны также квалифицированные строители, машиностроители, которые смогут готовить качественное оборудование, разработчики, способные делать проекты хорошего качества, ученые, которые будут готовить для всего этого новую технологическую платформу…

 

Всего, по расчетам, только для своих нужд Россия должна построить к 2030 году около 40 новых атомных блоков. Плюс к тому она должна производить атомную энергию и на экспорт – здесь мы способны обеспечивать около 20% потребностей на мировом рынке реакторов, а это еще около 60 реакторов. Итак,100 реакторов – нагрузка громадная. Помимо всего прочего это означает сотни тысяч специалистов, которых нужно начать готовить уже сейчас. Это великая возможность для России еще и потому, что атомный ренессанс поднимет интерес к высоким технологиям вообще, который во время «газовой паузы» изрядно упал.

 

– Все это так, но остается транспорт, который работает на бензине. Ведь вы не можете засунуть ядерный реактор типа ВВЭР под капот машины?

 

– Действительно, проблема с энергией для транспорта существует. Но есть водородная энергетика, которую сейчас разрабатывают во всем мире, в том числе и в России. На атомных реакторах можно получать водород из воды и насыщать им топливные элементы, которые превосходно уместятся и под капотом. Водородная энергетика вообще, я считаю, неотъемлемая часть атомной.

 

– Существуют еще и проблемы безопасности, особенно острые сейчас. Как совместить эти проблемы с необходимостью развития атомной энергетики, причем ошеломляюще быстрого развития?

 

– Сейчас разрабатываются различные возможности обеспечения такой безопасности – от контроля над переработкой отходов, создания клуба ядерных держав до разработки передвижных (скажем, плавучих) АЭС. Есть страны, намерения которых, скажем так, могут вызывать сомнения. Но населению этих стран тоже нужна энергия. Вы можете послать туда плавучую АЭС, подключить ее к проводам, как батарейку, и она будет работать, пока не выгорят тепловыделяющие элементы, ТВЭЛы. Когда ядерное топливо закончится, корабль снимается с места, уходит домой на заправку, а его место в это время занимает другой корабль с атомной станцией на борту.

 

– Хорошо, это Восток. А Запад? Как могут складываться наши «атомные» взаимоотношения с Европой? Ведь там мы АЭС не строим.

 

– Действительно, атомная промышленность в наших разговорах с Западом прямо не присутствует. На открывающемся через несколько дней саммите G8 речь пойдет не об атоме, а о газе. Речь пойдет о гарантиях, причем на 20 лет вперед, о том, что Россия своих европейских партнеров с поставками газа не подведет.

 

Двадцатилетние гарантии – это тяжело. Наши старые месторождения газа за это время иссякнут, нужно будет разрабатывать новые, а это не всегда просто. Атомная энергетика может эти гарантии существенно подкрепить. Как вы знаете, примерно половина добываемого в России газа идет на экспорт, другая половина сжигается в основном на электростанциях. Перевод страны на атомную энергию позволит высвободить для экспорта большие объемы газа. Что, кстати, и для нас очень выгодно – ведь его экспортная цена отличается от внутренней в 4–5 раз.

 

Производим вывоз мусора строительного. Вывоз строительного мусора от, мусор.

 

Голая россия.
Водосчетчики.
Номер.
Нефть может достичь $175 из-за политических причин.
До 2020 г.

 

Главная страница ->  Переработка мусора 

Реклама