|
| |
|
Главная страница -> Переработка мусора
Политика формирования тарифов с точки зрения энергосбережения. Вывоз мусора. Переработка мусора. Вывоз отходов. СтроительствоЗа нежелание Кабмина повысить тарифы на газ для населения придется раскошелиться Газпрому? Алла Присяжнюк Активность нового правительства на газовом рынке не стала неожиданностью для наблюдателей. К быстрым и нестандартным решениям подталкивает сама ситуация: международные кредиторы ополчились против НАК , пребывающего, по их мнению, на грани дефолта. Внутри страны уже «перезрела» потребность непопулярных мер – повышения тарифов на газ для населения. Да и предвыборные обещания убрать с рынка газовых посредников требуют если не результата, то хотя бы действий в этом направлении. Несмотря на непродолжительный характер работы, новое правительство уже успело дать пищу для размышлений на энергетическом поле. Сразу же после ознакомительной поездки главы НАК «Нафтогаз Украины» Олега Дубины в Москву в экспертной среде заговорили о трех основных инициативах: 1) отказе от посредников и предложении к перейти к прямым поставкам газа в Украину; 2) целесообразности повышения ставки транзита газа по территории Украины с нынешних $1,7 за тысячу кубов до $9,3; 3) проверке «УкрГазЭнерго» и пересмотре лицензии в сторону ограничения поставок газа на внутренний рынок. Причем цена газа для Украины на 2008-й год уже документально оформлена и на просторах СНГ многими экспертами и политиками расценивается как весьма приемлемая (см. , ). Следовательно, для ее пересмотра должны быть, как минимум, серьезные аргументы, расчеты и долгосрочные цели. Попробуем их выяснить. І.Начнем с повышения цены транзита до $9,3 за тысячу кубов. Впервые эта цифра была озвучена в еженедельнике «Зеркало недели» в декабре 2007-го со ссылкой на тогдашнего советника главы НАК «Нафтогаз Украины» Юрия Витренко. Стоимость транзита газа по территории Украины в НАК «Нафтогаз Украины» оценили в 4,2 раза дороже, чем в Европе О том, что сумму транзита в $9,3 «наколдовали» именно специалисты «Нафтогаза», подтверждали газете и другие эксперты. За основу были взяты исследования состояния украинской газотранспортной системы (ГТС), потом провели расчеты, сколько нужно вложить для поддержания ее в рабочем состоянии и получения отдачи. Вышло, что ставка транзита в 2008 году должна составлять не $1,7 за тысячу кубов, а $9,32. Сумма немалая, особенно с учетом того, что среднеевропейская ставка транзита - $2,2. К тому же, по словам экс-министра топлива и энергетики , в Польше ставка транзита составляет $1,5 за тыс. куб. м, а через четыре года она и вовсе будет снижена до $1. Вроде бы поляки и союзники, а сыграть на понижении ставки транзита газа через свою территорию не отказались. Если расчет был на поддержку со стороны ЕС (мол, там могут платить и больше, главное стабильность поставок), то, скорее всего, напрасно. Конечно, техническое состояние украинской ГТС сильно беспокоит Европу. Особенно после того, как налоговое давление на НАК «Нафтогаз» увеличено на 2 млрд. гривен. В этом случае рассчитывать на серьезные инвестиции в модернизацию трубы не приходится. Но, во-первых, где гарантии, что дополнительные суммы от транзита пойдут на ремонт трубы, а не на растущие социальные аппетиты в преддверии президентских выборов. Либо вовсе не будут разворованы. Во-вторых, если еще 3-5 лет Украина будет оставаться монополистом в поставке газа в Европу, то не факт, что эта ситуация будет сохраняться. Европейские и американские эмиссары уже давно положили глаз на среднеазиатский газовый ресурс. Кстати, требование Узбекистана и Туркменистана о повышении стоимости своего газа, поставляемого в том числе в Украину, – во многом их заслуга. Если Западу удастся втянуть Туркменистан в Транскаспийский газопровод, то среднеазиатский газ пойдет в Европу в обход России. Турция становится главным транзитером. А Украина при этом потеряет дважды: сначала на объемах транзита газа через свою территорию (поскольку тариф в $9,3 - это слишком «круто»), а потом и вовсе рискует остаться без среднеазиатского газа, перейдя на потребление более дорого – российского. В-третьих, Украина покупает газ у «РосУкрЭнерго» (РУЭ) на украинско-российской границе. При этом в формулу цены закладываются транспортные расходы РУЭ. Ставка транзита среднеазиатского газа по территории России является зеркальной ставке транзита по территории Украины. И как только одна из сторон поднимет ставку, то, естественно, чтобы не работать в убыток, РУЭ поднимет стоимость газа для Украины. Все просто. Но, может, тогда стоит отказаться от посредников и перейти на прямые поставки? Этому посвящена следующая инициатива Кабмина . ІІ. Как известно, энергетическая политика предыдущего правительства строилась на том, чтобы заключить контракт с тем, кто предложит наименьшую цену. Таким посредником с 2006-го был «РосУкрЭнерго». В случае перехода на прямые поставки цена газа для Украины будет соизмерима с европейской: $260-380 Конечно, переход на прямые контракты был бы желателен, но прежде чем предпринимать какие-то меры, необходимо «семь раз отмерить», советуют эксперты и называют при этом потенциальную цену на газ для Украины. По словам вице-президента Центра исследования корпоративных отношений Ростислава Ищенко, «как только украинское правительство соглашается на вывод РУЭ, цена газа вырастает автоматически минимум в полтора раза, даже, скорее всего, в два. То есть будет находиться в промежутке $260-360. Но на $260 мы уже в 2006 году соглашались. А если принять во внимание рост цен, то будут все $360. Такие цифры уже озвучивались на последних переговорах», - отметил он газете . Хотя и меньшую, но тоже внушительную цифру назвал газете эксперт Центра Разумкова Владимир Омельченко. По его словам, в случае перехода на прямые поставки стоимость газа для Украины будет рассчитываться исходя из цены европейского рынка ($360-380 в IV квартале 2008 года. – ) - минус транспортные расходы. «Для Украины цена может повыситься на 60-70% от нынешней». То есть получается в пределах $287-305 за тысячу кубов. При этом повышение цены газа для Украины уже до $300 повлечет за собой дополнительные расходы в размере $6,6 млрд. При этом маловероятно, что их удастся покрыть за счет повышения ставки транзита. «Газпром» вряд ли согласится на ставку транзита в $9,3, поскольку там хорошо знают, что Украина не имеет прямых контрактов со среднеазиатскими странами и, соответственно, не может закупать газ дешевле. Более того, даже если отношения с Украиной будут прекрасными, Россия приняла стратегическое решение о строительстве альтернативных газопроводов с целью диверсификации поставок. Как стало известно в пятницу, к проекту «Южный поток» (транспортировка газа по дну Черного моря от российского берега до болгарского) присоединилась Сербия. При этом стоит учесть, что Газпром задерживается с освоением новых месторождений. В прошлом году добыча даже снизилась на 1%. А это значит, что «увеличение поставок произойдет не за счет увеличения добычи, а скорее всего за счет перераспределения уже существующих объемов, что, естественно, отобразится на уменьшении транзита по территории Украины», - отметил Владимир Омельченко. В перспективе введение «Южного потока» может грозить Украине потерей до 20 млрд. кубометров транзита в год. Наконец, ни Россия, ни страны Средней Азии не имеют абсолютно никаких стимулов продавать газ Украине дешевле, нежели они могут продать другим. Например, Китаю или ЕС, где потребление газа постоянно растет. ІІІ. И, наконец, последняя инициатива, связанная с проверками и обещаниями пересмотреть лицензию «УкрГазЭнерго». В данном случае подтекст этого предложения наиболее очевиден: вытеснить «УкрГазЭнерго» из сектора наиболее ликвидных поставок газа предприятиям и таким образом несколько оздоровить финансовое состояние НАК «Нафтогаз Украины». Как отметил Юрий Бойко, лишение лицензии «УкрГазЭнерго» – это прямой путь к удорожанию газа внутри рынка, поскольку в таком случае придется привлекать трейдеров, а расходы на них закладывать в стоимость газа (см. , ). Иными словами, если «УкрГазЭнерго» уходит с рынка и Газпрому не дают возможности прямых поставок, то остается только трейдерство. И здесь, вполне возможно, «УкрГазЭнерго» хотят поменять на «Нафтогаз Украины», что действительно может помочь финансовому оздоровлению последнего. Правда, сделать это, по мнению Владимира Омельченко, будет непросто, поскольку уже существует правовая база для работы «УкрГазЭнерго», и к тому же за ним стоит Газпром. Но в любом случае речь о трейдерской модели середины 90-х не идет. Мир ушел намного дальше, потому и Газпром, и страны Средней Азии сегодня также другие. Но если не экономические расчеты, то что тогда стоит за инициативами нового Кабмина? По этому вопросу мнения экспертов в целом незначительно отличаются. Как отметил газете старший экономист Международного центра перспективных исследований Ильдар Газизуллин, причиной инициатив Кабмина может быть нежелание, во-первых, идти на непопулярные меры - повышать тарифы для населения. Поэтому правительство ищет способы избежать или отсрочить такой шаг. Второе объяснение – нынешняя схема поставок газа действительно неоптимальная, непрозрачная. Правительство хочет избавиться от посредников. Но в любом случае, подытожил эксперт, если Россия и согласится на такое изменение формата в текущем году, финансово выиграет именно Москва, а не Киев. Россия явно имеет больше рычагов влияния на переговорах.
Задернюк А.Ф. Сразу хотел бы сказать, что энергосбережение и тарифы связаны самым непосредственным образом. На опыте других стран, на опыте мирового энергетического кризиса можно сделать анализ и выводы, что в первую очередь экономят то, что стоит дорого, что недешево достается, что нужно ценить. У нас, в Российской Федерации в последние годы, начиная от 90-х, начала реформ, ценовая политика шла в несколько другом направлении, мы искусственно делали энергоресурсы бесплатными или дешевыми, доступными, в расчете на то, что сдерживание цен, тарифов на энергоресурсы, энергоносители поможет менее болезненно преодолеть кризисные явления в реформировании экономики. На мой взгляд, у нас мало, что получилось в этом направлении. Мы не смогли достичь целей, тех, которые ставили, за счет сдерживания тарифов оживить экономику, стимулировать подъем промышленного производства, поэтому мы не можем сейчас так обоснованно говорить о том, что энергоресурсы надо экономить. Ну, нет стимула у потребителя, экономить, товар, услуги, которые, в общем-то, составляют очень незначительную часть в смете основного продукта. Надо сказать, что “17 августа” усугубило проблему. Мы вынуждены были принять ряд мер по сдерживанию тарифов, так называемое первое картельное, соглашение , которое было заключено в сентябре 1998 года, между ФЭК России, тогда еще существовавшим ФСМТ, МПС, РАО “ЕЭС России” и РАО Газпром, договорились с ними, что не будем инициировать опережающего роста тарифов. Мы это выполняли до конца 1 квартал 99 года, никаких инициатив по пересмотру тарифов в этих отраслях не было и реальная стоимость энергоносителей в пересчете на твердую валюту, в твердые цены дало нам совсем искаженную картину, стоимость энергоресурсов понизилась многократно. Если по отдельным видам энергоносителей мы где-то приближались к уровню европейских цен, то сейчас это далеко не так. Самое опасное явление - это то, что потребитель быстро привыкает к дешевым тарифам. Но, тем не менее, в свете нашей тематики сегодняшнего разговора мы должны проанализировать и сделать для себя выводы, является ли низкая цена на энергоресурсы тормозом для экономии энергоресурсов. И тут мы должны найти мотивацию как производителей, энергоснабжающих организаций, так и потребителей, чтобы готовить экономику к тому, что цены на энергоресурсы будут дорожать. Подорожание энергоносителей – это объективная вещь, к этому надо быть готовым и желательно к моменту, когда цены пойдут вверх, а они пойдут вверх, мы были бы готовы к этому информационно, технически. Подготовлены были к тому, что энергоресурсы используются у нас достаточно экономно. Таким образом, наша задача сейчас состоит в поиске направлений, рычагов, которые нам дадут возможность более активно включать механизм энергосбережения уже сейчас, в этой стадии развития экономики. Я бы хотел разделить вопрос экономии энергоресурсов на две составляющие: экономия производителями и экономия потребителями. Интересы разные, достаточно противоречивые и есть конфликт интересов, допустим, у производителя, конфликт задач. Заключается он в том, что сокращение производства энергоносителей, соответственно потребление энергоносителей ведет к сокращению тарифной выручки, к сокращению объема реализации со всеми вытекающими из этого последствиями для производителя. Поэтому нам нужно поискать механизм - а как же все-таки заставить производителя экономить свои затраты, свои издержки с тем, чтобы эти издержки, экономия этих издержек трансформировалась в экономию энергоресурсов . Здесь мы должны говорить в основном о том, что есть несколько механизмов, которые могут стимулировать производителя к экономии энергоносителей. Ну, допустим, известно, что за рубежом производитель часто вкладывает средства, инвестиции в снижение энергоемкости каких-то продуктов, допустим, производителю электроэнергии выгодно, в силу определенных экономических условий вкладывать деньги в снижение единичной мощности, допустим, холодильников. Вот на этом примере можно разобрать, а почему производитель электроэнергии может быть поставлен в такие условия, что ему выгодно вкладывать в снижение энергоемкости предметов потребления энергоресурсов. Оказывается, что во главе угла всегда стоит экономический расчет и те правила игры, которые создаются там, на тех рынках. Какова логика всех этих мер? Производитель может быть ограничен в наращивании объемов производства электроэнергии. Для него гораздо дороже обойдется строительство новой электростанции. Связано это с ограничениями и по экологии, и по стоимости земли и по дорогим трудовым ресурсам. Поэтому он в стесненных условиях возможности наращивания объемов производства, ищет, как расширить свой рынок сбыта. И тут у него появляется возможность нарастить число потребителей при существующем объеме производства, если каждый единичный потребитель будет меньше потреблять, но возрастет их численность. И тут мы приходим к решению той задачи, которую ставили. Деньги производителя, оказывается, выгодно вкладывать в сокращение энергоемкости единичного потребителя. Каждый холодильник будет потреблять меньше, но число холодильников увеличится. И на численном факторе производитель при старом уровне производства может расширить рынок сбыта. У нас пока что это трудно реализуемо. Уже потому, что мы никаких ограничений для инвестиций в энергопроизводство не ставим. У нас старое генерирующие оборудование, мы заинтересованы в том, чтобы нашелся инвестор, который бы производил инвестиции в область генерации. У нас слишком мало газифицированных потребителей. Уровень газификации в России и в Германии, различается кратно. Поэтому во всех отраслях производства энергоресурсов мы заинтересованы в наращивании объемов производства. Замещение старых мощностей, замещение выбывающих мощностей, строительство новых для повышения надежности, с учетом того, что это новое всегда более экономично. Поэтому механизм, тот, который работает на Западе, у нас пока, на мой взгляд, слабо реализуем. Есть механизм, который в наших условиях производителя может заинтересовать. Производитель сейчас находится в достаточно сложных условиях. Он не может обеспечить сегодняшний спрос. Здесь много вопросов - почему и как это получается. Здесь и неплатежи, и бартер, и стоимость первичных энергоносителей, искаженные донельзя. Но в условиях, когда производитель обязан обеспечить производство и поставку энергоресурсов в заданном объеме, он заинтересован в управлении спросом. Первый эффект, который может получить производитель, это эффект выравнивания графика нагрузки. Известно, что стоимость электроэнергии в часы пиковой нагрузки гораздо дороже, чем в часы, допустим, среднебазовой или провальной нагрузки. Потому что в эти часы приходится включать все, в том числе низкоэкономичные мощности. Стоимость энергоресурсов в эти часы многократно возрастает, это первый эффект, и производитель несет повышенные затраты в этом случае. Второй эффект, не менее важный - это то, что энергетики знают, что когда оборудование работает в постоянном режиме, без дерганий, без пусков, остановок, то надежность этого оборудования многократно возрастает по сравнению с тем оборудованием, которое циклично останавливается, разгружается и нагружается. Экономия на ремонтах и эксплуатационных издержках, при выравнивании графика нагрузки линейно, просто пропорционально связана с экономией издержек на ремонт и обслуживание этих установок. Поэтому мы могли бы найти механизм, в том числе и тарифного регулирования, как стимулировать производителя и потребителя к встречному движению на выравнивание графика нагрузки. И тут можно найти широкое поле для фантазии. Мы можем установить разную цену на энергию ночью и днем. Эффективность этого мероприятия достаточно высока. Есть временные трудности. Мы пока не готовы к расчету выгоды производителя. Все наши подвижки к формированию дифферинцированных тарифов по зонам суток, основываются на таком посыле, что, тарифная выручка за эти сутки должна быть сохранена. Пожалуйста, вы цену можете устанавливать разную, кратную - ночной провал и максимум нагрузки, но все равно производитель получает прежнюю выгоду, т.е., высокий тариф в часы максимума стимулирует потребителя к снижению нагрузки - график выравнивается, производитель меняет свои затраты в сторону их сокращения и он эту дополнительную выгоду может направить на другие цели, в том числе и связанные с вводом более экономичного оборудования, сокращением потерь, прочие вопросы, связанные с сокращением его издержек. Мы пока не можем предложить механизма расчета этой дополнительной выгоды. Если мы это сделаем, то тогда напрямую можно связывать выгоду производителя с инвестированием этих средств на те цели, которые мы сейчас рассматриваем, с экономией издержек, с экономией энергоресурсов и другими, связанными с этими, задачами. Мы предлагаем сейчас методически прописать возможность стимулирования экономических издержек и инвестиций на эти направления через долгосрочные сохранения расчетных затрат. Я веду речь о том, что регулирующий орган и электростанция - два субъекта взаимоотношений. Электростанция приходит и говорит: Я бы могла сократить расходы удельного топлива на кВт-час, на 1 грамм, но для этого мне надо 10 миллионов рублей. Мои затраты сейчас, по этой статье вот такие-то . Если я вложу эти 10 млн. и сокращу расход уд. топлива на 1 грамм, регулирующий орган по сегодняшней нормативной базе должен учесть снижение этого топлива и срезать тариф. Тогда задаем вопрос, а какой резон производителю вкладывать эти 10 млн., производить реконструкцию, снижать расход удельного топлива, в результате ему тариф будет срезан и под сомнением, вернет ли он свои инвестиции. Ему будут включены в тариф реально обоснованные сегодняшние затраты. Мы предлагаем нормативно установить, что если вы готовы вложить средства в программы, позволяющие сократить издержки, то на какой-то согласованный срок, два ли года, три ли года, вам издержки в тарифе будут сохраняться на уровне, существующем до реализации программы. Мы рассчитываем, что этим самым мы могли бы стимулировать производителя на снижение издержек. Пока что у нас механизм регулирования основывается на формуле затраты плюс , то есть фактически затратный механизм продолжает жить. Я думаю, что внедрение программ по внедрению топливных режимов, экономичного оборудования, технологий, с гарантией обеспечения производителю возврата инвестиций, а как максимум, получения достаточной прибыли за счет реализации этих программ, могли бы стимулировать его к сокращению издержек и повышению эффективности производства. На мой взгляд, не менее важно акцентировать внимание на контроле за потерями энергоресурсов. Не секрет, что сейчас потери многократно превышают те потери, которые были при советской власти. Ослабла дисциплина, ослаблен государственный контроль, надзор, поэтому результаты такие, что вошел в обиход термин коммерческих потерь , что само по себе - это маска воровства, причем эти коммерческие потери многократно превышают обоснованные технические потери. По отдельным энергоснабжающим организациям потери превышают 40%. То есть 40% произведенной, но украденной энергии оплачивает потребитель, лояльный, законопослушный. На мой взгляд, вопрос о восстановлении функций и качестве работы надзорных, регулирующих органов и повышение качества их работы крайне важен. Выявление сверхнормативного уровня потерь надо начать с того что, во-первых, нам надо восстановить понятие “норматив потерь”. Во многом оно потеряно и из практики и из обихода исключается. Несколько слов о том, какую роль мы отводим и хотели, чтобы заняли органы нового энергоаудита. Я думаю, что ни один регулирующий орган и ни один потребитель, который хочет снизить издержки от стоимости энергоресурсов, не должен проходить мимо возможности получения заключения энергоаудита. Вся беда в том, что зачастую у нас этот энергоаудит неквалифицирован, носит конъюнктурный характер, без серьезных экономических последствий для заказчика. Создание системы энергоаудита России - это наше будущее, если мы хотим прийти к цивилизованной рыночной экономике. Обучение, подготовка персонала энергоаудиторов - это обязательное условие энергосбережения. Это мое глубокое убеждение. Через энергоаудит мы можем прийти к энергосберегающим компаниям. Значение энергоаудита для энергосбережения, для сокращения не только потребления количества, объема, массы энергоресурсов, но и стоимостных показателей для потребителей и производителей энергии неописуемо велико. Теперь несколько слов про энергосбережение у потребителей. Это более понятно и доступно для всех, кто пользуется любым видом энергоносителей, потому что это напрямую связано с платежами, с деньгами. Через тариф – к сокращению потребления. Несколько слов об этом я уже говорил – о дифференцированных тарифах. В силу того, что мы находимся как раз в такой ситуации, когда имеем недопустимо низкий уровень жизни населения, когда у предприятий нет оборотных средств, когда экономика находится в достаточно сложном положении. Мы и здесь идем своими непроторенными путями. Весь мир стимулирует увеличение объемов потребления. Больше потребляешь - меньше платишь. Мы вынуждены идти своим путем и говорить - больше потребляешь - будешь больше платить. Это можно расценивать как движение к энергосбережению - дифференцированные тарифы от уровня потребления для населения. Изобретение нашего, реформаторского времени связано с тем, что население у нас сейчас платит 50% от фактической стоимости электроэнергии, поэтому резко повысить уровень сборов мы не можем в силу причин социальных, экономических, о которых я уже сказал, поэтому мы вынуждены применять какие-то нетрадиционные меры, допустим, обеспечение энергоресурсами всего населения и богатых и бедных, каждый должен получить свою норму энергоресурсов по доступной цене, одинаковой для всех. Вот первый посыл региональных комиссий, да и общегосударственной политики о том, что социальная норма должна быть одна для всех, 30 кВт-час или 50 кВт-час, это другой разговор, но всем поровну дать минимум нормы, а вот дальше... если ты богатый, если ты потребляешь больше, вроде для тебя эта дополнительная энергия должна стоить дороже. Эти тарифы введены в некоторых регионах в достаточно большом количестве, проходят они сложно, они могут там быть двухступенчатыми, трехступенчатыми, шестиступенчатыми, в зависимости от наращивания объемов производства, размер тарифов увеличивается и, в конце концов, выходит на полную стоимость. Здесь идеология какая: если ты богатый, если у тебя есть джакузи, сауна, иные дорогостоящие приборы, мы не прочь взять с тебя стоимость электроэнергии в полном объеме. На самом деле, я думаю, что это перевернутые тарифы, временные явления до, по крайней мере, реального повышения уровня жизни населения. Как только уровень жизни реально будет повышен, эти тарифы сами собой умрут и население будет платить по той стоимости, которая реальна для населения, то есть по тарифу, который будет превышать тариф для промышленности, как это было, кстати, при советской власти, когда тариф для населения в два раза был выше: для населения – 4 коп. и 1,7 коп. в среднем для промышленности. Я думаю, что вот это перекрестное субсидирование нами будет ликвидировано, я не знаю когда, через два, пять лет, но в конце концов, мы придем к нормальным системам тарифов, и перевернутые тарифы сами по себе отомрут. Но тем не менее, я могу сказать, что сейчас эти дифференцированные тарифы в зависимости от объемов потребления являются достаточно мощным инструментом в экономии энергоресурсов. Действительно, тариф, который кратно отличается от тарифа социальной нормы, стимулирует потребителя, особенно бытового, к экономии. Когда введены были тарифы, моя жена, например, сразу стала воспитывать всю семью, чтобы каждый выключатель был выключен, если в комнате нет никого. До введения этих тарифов такой жесткой семейной политики не было. Я хотел бы остановиться на учете энергоресурсов и связи учета и энергосбережения. На первом этапе реформ, я помню, 92 - 93 годы, вся Россия кинулась в массовое изготовление средств учета - теплоэнергии, электроэнергии, различных систем учета. В каждой области создавались предприятия по выпуску средств учета. Их столько сейчас, достаточно разных по уровню качества, по уровню сервиса, что в общем-то, масса денег выброшена на ветер и тут мы можем констатировать, что государство упустило свои функции координатора этим направлением, связанным с энергосбережением. Мы могли обеспечить потребителей и производителей парком необходимых контрольно-измерительных приборов, средств расчета за энергоресурсы гораздо дешевле и более качественно. Но здесь мы как раз в условиях дикого рынка со всеми его недостатками. Инвестиции многих регионов пропадут, потому что многие приборы не будут востребованы. Признавая необходимость повышения качества измерительных приборов, средств учета, нужно иметь в виду, что контроль потребления еще не решение проблемы. Если мы проанализируем взаимоотношения энергоснабжающих организаций, например, возьмем котельную квартала, или микрорайона, который отапливается от этой котельной. Давайте поставим в каждую квартиру, в каждый дом счетчик. И мечтаем, как поставим счетчик, так сразу станем платить меньше. Это кажущийся результат. На самом деле ничего не произойдет. Допустим, трубопровод от котельной худой или слабоизолированный, допустим, 30% всей теплоэнергии или вытекает или топит атмосферу. Что произойдет? Да, по единицам, по количеству гигаколорий потребитель станет платить меньше. Но стоимость единицы вырастет, потому что тот монополист, у которого худая труба и реки теплой воды зимой все колодцы парят, включит в единицу стоимости потерь, и одними средствами учета здесь порядок не наведешь. Здесь возрастает роль регулирующего органа. Мы имеем в случае с котельной случай с естественной монополией. Не надо строить еще одну теплотрассу или еще одну котельную, слишком дорого это дело стоит обществу, этому поселку дешевле взять под контроль этого монополиста. Общество через государство, которое выполняет функции защитника этих потребителей, должно обеспечить цивилизованное поведение этого монополиста. И тут опять не обойдемся без инструментов, которые позволили бы органу государственного регулирования независимо от уровня, будет ли это муниципальный совет, регулирующий цены для муниципальной котельной, региональная комиссия, которая регулирует АО-энерго, электростанции или федеральная комиссия, мы не обойдемся без инструмента, который называется цивилизованный энергоаудит. Как бы мы его ни называли, экспертизой или надзором за техническим и экономическим состоянием субъекта регулирования - не важно. Но энергоаудит отличается от простого аудита, отличается от надзора технического тем, что он объединяет две функции - финансово-экономический анализ и технический анализ эксплуатационного состояния данного субъекта. Через инструмент энергоаудита, через результаты проверки деятельности техноэкономической в части реализации товаров и услуг регулирующий орган может получить возможность влиять на стоимость единицы электроэнергии или теплоэнергии для конкретного потребителя. Не будет этого механизма - достаточно сложно будет ему отсечь издержки, потери, которые многократно выросли за последние годы. Я думаю, что мы должны рассматривать энергосбережение не только как задачу потребителя, но, в общем-то, и как государственную задачу. Вот представьте себе, мы все теплотрассы заизолируем так, как они должны быть заизолированы, и сократим, по крайней мере, ну хоть до 15% потери в атмосферу. Каждый потребитель этого может и не заметить, с нашей динамикой инфляции, ростом зарплаты и прочими факторами экономическими, он может и не заметить, что стало лучше. Но государство в общем, когда начнет считать свои результаты деятельности, ощутимо получит выгоду от экономии затрат на производство этой тепловой энергии или электрической энергии. Вот именно поэтому государство ставит задачу о том, что мероприятия по энергосбережению должны стимулироваться государством. Если мы говорим о том, что энергосбережение - это важно для государства, государство должно определить - а за счет чего. На самом деле, энергосбережение - это слоеный пирог. Первый слой - достаточно дешев, практически не нужно затрат для того, чтобы навести порядок в режиме потребления или производства, в технологической дисциплине, в учете, в наличии и качественном обеспечении контрольно-измерительными приборами у производителя и потребителя. Это все есть, это все нужно сделать и можно сделать достаточно просто. Мы получим эффект. Разные ученые говорят по-разному, что мы можем получить эффект без технических мер, только на организационных, 25-30% экономии энергоресурсов. Мы подвергли энергоаудиту три железобетонных завода по выпуску железобетонных конструкций в Нижнем Новгороде фирмой аудиторской московской и получили действительно такие результаты, что по разным заводам, там разные технологии и разная продукция, но от 15 до 30% можно получить просто на дисциплине, на режиме. Из печи вывезли панели, но забыли закрыть пар, и пар сифонит там, два часа, пока подвезут новые панели. Здесь ничего не надо, здесь надо просто навести порядок, технологическую дисциплину, снять с кого-то премию или кому-то премию дать, и сокращение расхода ТЭР будет. Сложнее же на этих трех заводах оказалось следующий слой пирога снять, тогда, когда потребовалось менять технологию. Вот тут потребовались значительные инвестиции, для того или иного завода. И все заводы, это были 95-96 годы, отказались от реализации энергосберегающих программ. Хотя второй этап давал 40%-ное на одном заводе сокращение стоимости энергоресурсов. Отказались из-за отсутствия инвестиции, возможности отвлечения средств на энергосбережение. Мы стоим перед необходимостью определяться, через какие источники можно брать деньги на энергосбережение, как нам привлечь средства на реализацию энергосберегающих программ. И тут достаточно широкое поле деятельности органов, которые хотят реализовать эти программы. В конечном итоге, задача государства на любом уровне муниципалитет будет там, или администрация субъекта или Министерство топлива и энергетики, которое курирует, координирует работы по энергосбережению, должны понимать, что энергосбережение у отдельного потребителя аукнется для всего общества. Вот как ни странно, экономию получит один потребитель, а опосредованно выгоду получит все общество. Пока мы это не поймем, мы все время будем трепыхаться в разговорах без принятия действенных мер по реализации этих программ. Мы; допустим, слабо применяем систему “тарифных каникул”. Стоит серьезно подумать и разработать методологию не с тем, чтобы кому-то дать возможность получить какие-то льготы, а именно для того, чтобы получить деньги на реализацию конкретной энергосберегающей программы. То есть, нужна система государственных мер, организационных, регулирующих, контрольных. Через тариф - это самый простой метод собрать инвестиции, накопить денег, реализовать мероприятия энергосберегающие и потом эти деньги вернуть. Трудно у нас все это дело получается, но я здесь рассчитываю на региональные органы субъектов Российской Федерации. Неважно, в каком-то субъекте определят координатором по реализации программ департамент администрации, региональную энергетическую комиссию или энергонадзор субъекта Российской Федерации. Это все много вариантов может быть. И зависит на прямую только от эффективности системы управления энергосбережением. Появится такой орган, еще хорошо было бы, чтобы он понимал, что энергосбережение должно быть экономически выгодным. А потом мы придем к энергосберегающим компаниям. Тарифные скидки и тарифные каникулы, что еще может быть? В отдельных регионах создавали фонды энергосбережения. Я думаю, что мы здорово подорвали энергосбережение тем, что разработали налоговый кодекс и сказали, что по этому налоговому кодексу отчисления на энергосбережение - это дополнительный налог, нелегитимный, незаконный и должен быть отменен. Мы здесь не просчитали - государство, общественность, Дума - не просчитали значимость проблемы. Уровень нашего потребления энергоресурсов на единицу ВВП в 1,5-2 раза превышает любую страну Европы и мира. Поэтому задача сокращения энергоемкости ВВП - это, я еще раз подчеркиваю, государственная проблема. Я думаю, что мы когда-то придем, у нас уже есть какой-то опыт в отдельных регионах, к созданию энергосберегающих компаний. Энергосберегающие компании работают достаточно успешно за рубежом. У нас есть опыт создания нескольких энергосберегающих компаний, тех компаний, которые живут за счет результатов своей деятельности по энергосбережению. Те, которые вкладывают деньги в энергосберегающие программы, рассчитывая вернуть свой капитал по результатам реализации мер по энергосбереженнию. Я думаю, что за таким бизнесом - большое будущее. Кто хочет, кто смотрит вперед, тот сейчас занимается часто в убыток, созданием фундамента этого бизнеса. Очень скоро, я думаю, появится возможность наварить большой капитал на энергосбережении. Это будет более реально в том случае, если эти энергосберегающие компании сейчас будут работать как многоцелевые, может быть, подпитывается за счет других видов деятельности, но готовить фундамент для реализации программ энергосбережения. Что мешает? Мешает, как всегда, наша нищета. И менталитет. Мы знаем много случаев, когда энергосберегающая компания приходит на завод и говорит директору: Ты разреши, я два дня похожу по твоему заводу с обследованием твоего технологического цикла , - Пожалуйста! Через два дня она дает заводу предложения: Давайте мы вам реализуем вот это, это и это. Вы гарантированно уменьшаете платежи за энергоресурсы на такую-то сумму. Вернете мне мои затраты плюс 5-10% от той суммы, которую вы реально через бухгалтерские данные сократите . Я знаю несколько таких проектов, которые были реализованны успешно, но я знаю и массу таких случаев, когда инвестиции были сделаны, но возврат капитала не был осуществлен. В силу разных причин, в том числе простого жульничества. Вот недостаток нашей культуры, в том числе и правовой, непроработанность взаимоотношений по гарантиям возврата вложенного капитала приводит к тому, что у нас невозможно сейчас говорить о сколько-нибудь серьезном тиражировании энергосберегающих компаний. На мой взгляд, здесь значение государства (я имею в виду все уровни власти) в том, чтобы помочь, если появится, а если не появится, может быть, создать стимулы, для того, чтобы появилась помощь такой компании гарантировать возврат капитала, страховать риски, потому что у этой компании 100%-е риски. Она вкладывает инвестиции с сомнительным результатом: возьмет или не возьмет директор на себя такую блажь, чтобы вернуть этот капитал, или только скажет Спасибо . Я думаю, что регулирующие органы и в первую очередь РЭКи могли бы активно участвовать в работе по созданию условий для дополнительных гарантий, для страхования рисков таких мероприятий и самое главное, с гарантией возврата этих инвестиции через разные пути страхования, в том числе и через тарифную политику для этого потребителя. Имеется ввиду, создание условий кнута и пряника . Теперь я бы хотел проанализировать допустимость временного перекрестного субсидирования. Вот энергосберегающее мероприятие, оно подсчитано, стоит достаточно дорого, имеется бизнес-план, где взять деньги? Допустимо или нет - деньги собрать со всех - по копейке и его профинансировать и реализовать? Если мы после всестороннего анализа придем к тому, что да, действительно мы реализуем это энергосберегающее мероприятие у конкретного потребителя, у конкретного собственника. Получат ли в результате выигрыш все потребители этого региона или нет. Никогда мы так не анализируем, мы говорим: Да на этом заводе мы внедряем турбину в 400 кВт и она будет вырабатывать электроэнергию для собственного производства этого завода, то он, значит перестанет платить за 400 кВт мощности и получит выгоду , не оценивая выгоду всего этого региона от того, что у него генерирующие мощности, причем бесплатные для общества, возрастут на 400 кВт. Маленькая мощность, но стабильно работающая, потому что она работает от котельной этого завода и вместо дросселирования, потери энергии будет вырабатывать энергию. Если мы допустим, что для инвестиций в этот проект допускается согласие общества скинуться всем миром построить эти 400 кВт. А выгоды общество получит по другим факторам: выровняется график нагрузки, уменьшится пиковая мощность графика, соответственно снизится тариф для всех потребителей. Может быть, эти 400 кВт будут в 4-м знаке после запятой, но выгода будет обязательно! И задача государственных органов, на мой взгляд, в методологическом плане каждую программу энергосбережения стараться оценить для общества в целом, а не только для конкретного субъекта. Что получится, если мы реализуем этот проект? Может, все общество выиграет на экологии, которую оценить трудно, а может быть, на снижении нагрузки и цены, соответственно, в часы максимума нагрузки. На мой взгляд, концентрация средств на цели энергосбережения за счет в том числе и временного повышения тарифа для всего круга потребителей с просчитанным эффектом, с анализом и соответствующим разъяснением допустимо, хотя в общем-то это самое тривиальное, ругаемое всеми перекрестное субсидирование. Далее, несколько слов об утилизации вторичных энергоносителей. Мы сейчас в общем-то достаточно слабо обсуждаем и с обществом и с потребителями вопросы том, что стоят для государства и для общества выбросы и сбросы: горячей воды в реки, выбросы горячих газов в атмосферу. Выбросы вторичных ресурсов должны, на мой взгляд, иметь свою систему тарифов, свою систему оценки стоимости для общества и стимулы для возврата этих уже затраченных ресурсов в интересах общества. Есть уже масса проектов - посмотрите любую книгу по энергосбережению - есть банки данных таких проектов. Тривиальный пример: магистральный газопровод, работает под давлением 70 атм., потом приходит газ на газораспределительную станцию и там дросселируется до 12 атм., идет до потребителя и там вновь дросселируется до еще более низкого давлении. Так вот когда-то затратили энергию на накачку газа до 70 атм, но дросселируют без использования эффекта. Если каждый такой дросселирующий орган проанализировать и постараться рекуперировать эту энергию, и вернуть эту энергию назад в сеть, то это, в общем-то будет приличный эффект и для транспортных организаций по газу и для общества, и для энергетики в целом. Есть опыты, есть оборудование, недостаточно желания, связанного с тем, что это стоит денег, а электроэнергия у нас достаточно дешевая. Вот если бы она стоила как в Японии - 20-24 цента, а не 0,5 цента за кВт-час, как у нас, то тогда за эту программу взялись бы все. Я думаю, что на нашем этапе развития следовало бы продумать систему стимулов, не просто штрафных санкций, а стимулов возврата вторичных ресурсов потребителю. И опять же здесь роль регулирующих органов, Госэнергонадзора, преуменьшать просто нельзя. Теперь о связи соотношения цен на первичные энергоносители и топливоэнерго ресурсосбережения. Несколько слов о том, что мы получили после многолетних усилий по сдерживанию цен в электроэнергетике и газе, в угольной промышленности и нефтепереработке. Мы сейчас имеем соотношение цен уголь-газ-мазут: 1,0:0,6:1,3, т.е., если уголь возьмем за единицу, то газ стоит 0,6 цены угля, а мазут - 1,3. Во всем мире, да и экономически это неоправданно и необъяснимо. Мы зарегулировали газ (с 1996 по ноябрь 1999 мы ни разу не повышали цены на газ), получили достаточно печальные последствия - добыча газа у нас падает. Нет уже реального возмещения ресурсов добычи, т.е., всегда в любой газодобывающей стране объем ввода добывающих мощностей превышал объем вывода. И сейчас мы впервые пришли к тому, что выбывание газонасосных регионов превысило ввод и освоение новых. Во всем мире соотношение цен уголь-газ-мазут: 1,0:1,2:1,3. Мы сделали себе так называемую газовую паузу , т.е., акцент на опережающее использование газа по отношению ко всем другим энергоносителям. В том числе стимулировали нерыночным сдерживанием цены на газ донельзя искаженное ценовое соотношение. Между прочим, ухудшили положение угольной отрасли. Как нам здесь быть? Ведь это тоже ресурсосбережение, и тоже получится, что для наших внуков мы оставим ситуацию, когда газ используем форсированно. На наш взгляд, нельзя просто сейчас взять и повысить цену на газ, но это сразу недопустимо, мы подорвем ту промышленность, которая сейчас еще работает - вот таким неожиданным для экономики всплеском цен, и плюс еще дадим незаработанную прибыль Газпрому и всем газодобывающим организациям. Ведь это естественный монополист, он регулируется государством и ему компенсируются экономически обоснованные затраты, ну пусть мы их ужесточали, срезали инвестиции, но мы экономически обоснованные затраты Газпрому компенсировали через цену газа. И вдруг мы ему тарифную выручку повысим в 2 раза. Ну что, он, конечно, спасибо скажет. Задача государства, если уж двигаться к восстановлению паритета цен через повышение цены на газ - не дать эту выручку Газпрому, а направить ее на удешевление, скажем того же угля. Т. е., на мой взгляд, государство должно осмыслить такой паритет цен и наметить меры, чтобы этот паритет был приближен к более цивилизованным, по крайней мере там, где есть возможность и необходимость поддержания угледобывающих отраслей. Что касается нефтепродуктов, то кризис 1999 г. (топливным - летний) вызван как раз искажениями в организации рыночных отношений в этой отрасли. На мой взгляд, рынка нефти и нефтепродуктов в России нет и система ценообразования в этой отрасли далеко не рыночная. Россия разрезана на куски, поделена между нефтяными компаниями и каждый творит, что хочет. Потребитель ограничен в возможности выбора поставщика и, по крайней мере, например, с бензиновым кризисом было доказано, что существовал ценовой сговор, т.е., у нас, как ни странно, до сих пор нет рыночного механизма ценообразования в нефтеотрасли, нет бирж мазута, бензинов. Ориентация на внешние биржи (Роттердамскую и др.) в России, на мой взгляд, недопустима - здесь другие экономические условия. А вот если биржа была бы здесь и цену определял бы отечественный потребитель, то это были бы совсем другие паритеты цен во всех нерегулируемых отраслях. По-моему, в ресурсосбережении и энергосбережении большое значение имеет развитие нормальных рыночных отношений в этих отраслях. На первом этапе можно прогнозировать, что развитие рыночных отношений будет вести к росту цен, и только потом мы можем ожидать, что рост этих цен будет ниже темпов инфляции, или они могут даже снижаться за счет включения механизмов конкуренции. Несколько слов о демонстрационных зонах и мое отношение к этим проектам. В отсутствие средств для инвестирования Россия была вынуждена прибегнуть к процедуре построения примеров: Вот, посмотрите примеры, как можно оснастить жилой дом системами учета тепла, или системами изоляции и т.п. и делайте так . Наскребали средств на один дом, оснащали его счетчиками - и все. На этом останавливались - в большинстве случаев. Мой личный опыт говорит о том, может быть, я и ошибаюсь, что демонстрационные зоны в основном и в большинстве своем остановились на стадии примеров без типизации и без тиражирования. Причем создание многих типовых демонстрационных зон ожидаемого эффекта не дало. Поэтому мне кажется, что политика по отношению к демонстрационным зонам повышенной эффективности должна быть пересмотрена. Желательно было бы проанализировать, какую эффективность мы получим от этих демзон, окупим ли мы затраты на их внедрение, оценить эффект от их создания и отобрать из массы демзон по России те, которые стоят того, чтобы их продолжать развивать и тиражировать как демонстрационные зоны или создавать новые. На самом деле демонстрационной зоной можно назвать любой энергосберегающий проект, потому что настолько это редкость у нас - инвестирование в энергосбережение, что связано с дешевизной электроэнергии, и с практическим отсутствием оборотных средств у потребителей, которые можно отвлечь на энергосбережение. Тем большее значение мы должны вкладывать в цель инвестиций. Мы не должны допускать снижение эффекта от инвестиций и как следствие – снижение авторитета у программ энергосбережения. На мой взгляд, половина, если не больше, демонстрационных зон носит популистский, никем не просчитанный экономически характер и соответственно несет негативные результаты. Мы не настолько богаты, чтобы так относиться к нашим небогатым инвестиционным ресурсам, чтобы не приобретать, а терять эффект от энергосбережения. Вывоз строительного мусора контейнерами и газелями: ознакомиться, быстро и качественно С. Об опыте внедрения когенерационных установок в украине. Биоэнергетика. Когда иссякнут нефть и газ. Госбанки обязали заботиться об э. Главная страница -> Переработка мусора  |
